воздух наполнялся прохладой с наступлением ночи. на небе проступили первые звёзды, что аккуратно складывались в волшебные созвездия. появился месяц, — всего на пару мгновений, — и снова спрятался за чёрным дымом и красн-синим огнём, выдуваемым из огромных пастей. не смотря на то, что с минуты на минуту новые сутки вступят в свои права, шум и гам в этой части земного шара не утихал. хлопанья крыльев, гул тысячей голосов, рык, фырканье, песни сверчков, карканье чёрных воронов и уханье почтовых сов не давали тишине восторжествовать в этом месте. и так здесь было всегда. с тех самых пор, как ее нога ступила на румынские земли, тишина, кажется, прекратила существовать. ее, редкое явление, можно отыскать лишь далеко-далеко в горах, куда идти не один день. с новыми ощущениями пришлось свыкаться быстро, если не молниеносно. но она не жаловалась. луизиана, девушка с чёрными, как смола, волосами и, такого же глубоко цвета, глазами, никогда не жаловалась на свою судьбу. лишь похихикивала с того, как все интересно для неё обернулось.

- новая жизнь — новое начало. она проводила между ними знак равно и старалась следовать ровно между двумя полосками, не сворачивая назад. первые дни было так страшно и одиноко; рёв драконий нагонял ужас даже больше, чем сам факт их существования, чем сама возможность видеть их, слышать, ка-са-ться. но потом она привыкла. ничто больше не пугало ее и не тревожило, а громогласный рык и недовольное фырканье величественных животных стали для луизианы лучшей колыбельной. и одиночество, то чего она терпеть не может [нет, не боится — ненавидит], улетучилось в тот самый момент, когда было произнесено первое «чо как?». ей здесь нравилось. в заповеднике было так волшебно, что луизиана едва ли верила в своё счастье. а вдруг я сплю? — спрашивала она себя, но потом чувствовала обжигающее тепло огня на своих пальцах и уверялась в обратном. — не сплю. ее новые друзья, в прочем, были в таком же восторге, что и она. едва ли зная имён друг друга, семеро совершенно разных культурно и морально ребят превратились в компанию близких друзей. луизиана приходила в детский восторг от этой динамики. и от того, что уже сейчас, когда прошло всего несколько недель [а казалось, что всего мгновение], они смогли сгенерировать маленькое дружеское соревнование. само оно быстро сошло на нет, когда стало понятно, что победителей будет двое. правда, сами победители, продолжали горячую борьбу друг с другом, то подкалывая, как пятикурсники один другого, то находя все новые и новые испытания. и луизиана, будучи одним из победителей, не планировала так быстро сдаваться этому рыжему мальчишке. впрочем, рыжий мальчишка тоже не планировал проигрывать татуированной девчонке. и так они и спорили. и сегодня, даже сидя у костра, и загадывая желание на падающую звезду, луизиана не смогла удержаться от маленькой колкости в сторону своего оппонента.

— все просто, детка, крутишь бутылочку — на кого она покажет, того и целуешь. будь осторожен, чарли, возможно придётся целоваться с тасманией — не думаю, что ей это понравиться. — луизиана подмигнула рыжему парню, а затем снова вернулась к разглядыванию звёзд. правда, теперь все ее мысли занимала картина того, как чарли целуется с огромной чёрной драконихой, а та недовольно хлопает здоровенным шипастым хвостом по каменной породе и шипит, как недовольная британская кошка. зрелище комичное, луизиане оно нравилось. она бы вдоволь посмеялась, если бы подобное произошло наяву. однако, правилами предусмотрены лишь поцелуи с людьми, сидящими в круге. и это, честно, был довольно странный способ узнать друг друга получше, но луизиана не любит кривить душой, а потому признаётся сама себе, что более приятного метода она бы придумать не смогла. нет, смогла бы, но тогда бы пришлось сбегать из чужой кровати рано утром и всю оставшуюся жизнь делать вид, что ничего не произошло. и пускай, такое происходило с ней часто, сейчас переживать этот опыт ей не хочется. здесь не хочется. луизиана решила для себя, что не будет жалеть ни об едином своём решении, ни об единой ситуации — она будет кайфовать от всего. буквально. и даже если ей сегодня придётся целовать рыжего чарли уизли, луизиана получит от этого такой кайф, какой только можнополучить от игры в бутылочку на трезвую голову.

— все просто, детка, крутишь бутылочку — на кого она покажет, того и целуешь. будь осторожен, чарли, возможно придётся целоваться с тасманией — не думаю, что ей это понравиться. — луизиана подмигнула рыжему парню, а затем снова вернулась к разглядыванию звёзд. правда, теперь все ее мысли занимала картина того, как чарли целуется с огромной чёрной драконихой, а та недовольно хлопает здоровенным шипастым хвостом по каменной породе и шипит, как недовольная британская кошка. зрелище комичное, луизиане оно нравилось. она бы вдоволь посмеялась, если бы подобное произошло наяву. однако, правилами предусмотрены лишь поцелуи с людьми, сидящими в круге. и это, честно, был довольно странный способ узнать друг друга получше, но луизиана не любит кривить душой, а потому признаётся сама себе, что более приятного метода она бы придумать не смогла. нет, смогла бы, но тогда бы пришлось сбегать из чужой кровати рано утром и всю оставшуюся жизнь делать вид, что ничего не произошло. и пускай, такое происходило с ней часто, сейчас переживать этот опыт ей не хочется. здесь не хочется. луизиана решила для себя, что не будет жалеть ни об едином своём решении, ни об единой ситуации — она будет кайфовать от всего. буквально. и даже если ей сегодня придётся целовать рыжего чарли уизли, луизиана получит от этого такой кайф, какой только можнополучить от игры в бутылочку на трезвую голову.